Казахстан для многих подводных охотников России – закрытая книга, обширный, но неизведанный край. В последнее время стали просачиваться сведения, будто там не просто есть подводная охота, а охота такая, что «нам и не снилась». Отзывы самые хвалебные, вплоть до: «Астрахань отдыхает!» Понятно, что при таких словах сердце любого охотника начинает биться учащенно, а в голове накрепко застревает мысль: «Хочу!»
К прошедшему лету, когда, наконец, осуществилась моя первая (не сомневаюсь, что не последняя!) поездка в Казахстан, я уже подсобрал достаточно полезной информации. Действительно, на территории этой страны имеется масса водоемов, пригодных для нашего увлечения. Это море и реки, водохранилища, озера и каналы. На казахском побережье Каспия в очень прозрачной воде стреляют кефаль и судака, а в период миграции и морского сазана. На озере Балхаш и в дельте впадающей в него реки Или многообразие рыбы просто потрясающее, фактически максимальное для пресного водоема. И это при том, что в определенное время года прозрачность там достигает 8–10 метров! Также культовым местом для охотников западного Казахстана становится система водохранилищ и каналов, расположенных в районе города Уральска. Вот туда и состоялась наша первая охотничья вылазка.
Мы много раз слышали, что ежегодная выставка «Золотой Дельфин» является уникальным местом для новых знакомств. Вот и в последний раз я познакомился там с охотниками из Москвы, которые по 2–3 раза в год отправляются в Казахстан на машинах – естественно, на охоту. Звучит странно, но это факт: до интересующих нас мест в Казахстане от Москвы на две сотни километров ближе, чем до Астрахани! Ринат, центральная фигура этой московской команды охотников, любезно согласился взять меня и Александра Кочубея в одну из таких своих поездок. По времени экспедиции сошлись на июле, хотя лучшее время для охоты там (как, впрочем, и на большинстве других водоемов) весна и осень.
Итак, наступил день отъезда. По совету Рината мы (А. Кочубей, И. Муравский и я) вечером приехали к гостинице его фирмы, перегрузились во внедорожник и прицеп, там же переночевали, а в 4 утра стартовали. Пересечение границы в Саратовской области заняло часа 2,5–3. Вечером, когда на спидометре «Туарега» не набралось еще и 1300 км, мы остановились у подъезда Руслана, двоюродного брата Рината, в казахском городе Уральск. Однако стоит немного вернуться назад и рассказать о возможных проблемах при пересечении российско-казахской границы.
К сожалению, пока (до введения единого таможенного пространства, на которое мы все рассчитываем) появляются пограничные проблемы. Главная из них для нашего брата – провоз через границу подводных ружей. Дело в том, что в таможенной декларации, среди прочих запрещенных к провозу вещей, дословно записано: «Оружие всякое». Это позволяет таможенникам изымать подводные ружья, и такие прецеденты, увы, были. Поэтому мой совет нашим последователям: не произносите слова «ружье» и «оружие», а пользуйтесь словами «арбалет» или «пневмат». Если все же ситуация зайдет в тупик и вам повезет на самого принципиального (читай – «тупого») таможенника, то можно стравить воздух и сделать минимальную неполную разборку пневматов. Это уже будет не оружие, а его детали, про которые в декларации и инструкциях ничего не записано. Еще: на обратном пути выяснилось, что свежую и мороженую рыбу везти нельзя (благо, мы ее и не везли), а соленую – можно. Якобы летом, то есть до сентября, действует карантин. И последнее: у моих знакомых из Екатеринбурга при возвращении в Россию возникла другая серьезная проблема. Они из-за начавшихся дождей и размокших дорог прибыли на границу на несколько часов позднее обусловленного срока пребывания в стране. Это ведет к солидному штрафу, к возможной конфискации транспортного средства, суду и тяжким психологическим последствиям. Поэтому, если вы намерены, к примеру, пробыть там пять дней, то в графе «срок пребывания» пишите «семь дней» или «десять». Мало ли что.
Но вернемся в Уральск. Там нас ждала семья Руслана. Его жена Наталья проявила чудеса кулинарного искусства и гостеприимства, благодаря чему после дальней дороги огромное количество (всего одиннадцать человек плюс четверо – своя семья) родни и гостей сомкнули веки в более чем сытом состоянии. Утром – новый перегруз подводного и туристического снаряжения в боевой «Патриот». Пока местные члены экспедиции занимались закупкой продуктов, заправкой газом, бензином, маслом и водой, москвичам устроили коротенькую экспедицию по городу. «Коротенькая» растянулась на полдня: оказалось, Уральск в историческом плане – очень интересный город. Здесь и история Яицкого казачества, и его ярчайшей страницы – Пугачевского восстания, события, связанные с Отечественной войной, именами А. С. Пушкина, И. А. Крылова, В. А. Даля, Т. Г. Шевченко, Л. Н. Толстого, М. А. Шолохова, царицы Екатерины II и др. Все это киношная душа Кочубея фиксировала на камеру с вполне понятной целью – создать передачу на ТV, а может, и фильм на диске. Только после обеда караван из трех машин отправился, наконец, в сторону ждущих нас водоемов.
Первым решили посетить самое дальнее Пятимарское водохранилище и вытекающий из него канал. Всего – 280 километров от Уральска. Кроме названного, в этой части Казахстана есть еще три водохранилища: Кировское, Дунгулюкское и Битикское. Все они соединены каналами, которые и предполагались основными местами нашей охоты. Избрав не самое удачное время года для экспедиции, мы вместо обещанных 4–5 метров прозрачности получили 2–2,5 метра. Это здорово расстроило нас, особенно Кочубея, которому предстояло смириться с мыслью, что подводных съемок не будет. Правда, этот же фактор позволил Александру сменить камеру на ружье и дать удовлетворение охотничьему инстинкту, который ему ради создания очередной передачи TV или фильма приходилось не без труда в себе подавлять. И Кочубей-охотник за прежние лишения был судьбою сполна вознагражден: на одной из охот он взял сазана на 22 кило!
Надо отметить, что наша московская троица оказалась в центре внимания и заботы нескольких родственных татарских семей. Все они выходцы из уральских казацких станиц, живут необыкновенно дружно, всегда готовы прийти на помощь друг другу. Как мы убедились, такое отношение распространяется не только на родню. Вот и когда мы прибыли на водосброс двух каналов и определились со стоянкой, они отправили нас охотиться, взяв на себя труд разбивать лагерь и готовить еду. И так было все дни. Прибывшие с нами из Москвы Олег и Сергей совершенно добровольно взяли на себя приготовление пищи для всей немаленькой компании. Даже посуду мыли за всех, что, по моим понятиям старого путешественника, и вовсе нонсенс.
Однако охота началась не слишком удачно. В яме, образовавшейся под сбросом воды, серьезной рыбы не было, а прозрачность мне показалась даже не охотничьей. В канале нашел трех или четырех двух-трехкилограммовых сазанчиков. В какой-то момент проплывает мимо меня еще такой же, у которого я отчетливо вижу в боку дырку от гарпуна. Беру его. Отстегиваю иглу кукана и... обнаруживаю, что его веревка выскочила из втулки у пояса сзади, а моих сазанчиков нет (перед поездкой я «модернизировал» кукан и несерьезно заделал конец). Получается, стрелял я по одному из беглецов теперь уже во второй раз.
Во всей нашей большой компании (а к нам прямо на природу приезжали еще их родственники и друзья) только я был равнодушен к рыбным блюдам. Все остальные с удовольствием потребляли рыбу в жареном, отварном, маринованном и копченом виде. Еще эти каналы и водохранилища обильно заселены крупными раками, которые также занимали достойное место в нашем походном меню. Все дни стояла солнечная жаркая погода, что не могло не отпечататься на наших лицах и плечах. Одним словом, все складывалось отлично, не хватало только... Настоящей Охоты. Поэтому уже на второй день мы приняли решение перебазироваться.
Остановились у сброса воды с Дункулюкского водохранилища. Сброс представляет собой многометровый ревущий водопад, сила и мощь которого может регулироваться заслонкой. Под сбросом опять же ничего достойного мы не нашли, хотя один из присутствующих местных охотников прошедшей осенью за одну короткую охоту достал оттуда шесть щук от 5 килограммов и выше. Игорь Муравский и на прежнем месте, и на этом охотился ночью. Удивительно, но и ночью в тех местах в то время рыбы было ничуть не больше, нежели днем. На водохранилище, дальний край которого скрывался за горизонтом, охотиться следует с использованием лодки. Ее и 30-сильный мотор мы предусмотрительно привезли из Москвы. Дмитрий, исполнявший роль капитана и моториста (в жизни он покоряет не водную, а воздушную стихию: он настоящий авиационный полковник), в ущерб своим охотничьим желаниям развозил и собирал нас по обширной акватории.
На второй день нашего пребывания на Дунгуляке мы нашли достойную рыбу: крупные сазаны отсиживались в тростнике. Вот тут-то Кочубею и пофартило взять свой рекордный экземпляр. Взял он его со второго выстрела, а первым лишь временно оглушил.
Остальные сазаны были в пределах 8–12 кг. Отличился еще начинающий охотник Андрей, прибывший со своей семьей из Актау. Его первый в жизни сазан потянул на 10,8 килограмма – неслабое начало! Вечером мы отметили рекорды Александра, Андрея и полученное удовольствие всей охотничьей части компании. Лично я был доволен вдвойне, так как в этот день ребята купили курдючного барана, и в меню появились обильные и чрезвычайно вкусные мясные блюда. Опять же спасибо Олегу и Сергею.
Последние два дня не баловали нас рекордами, да и рыбу найти было очень трудно. Куда она забилась в такую жару, мы могли только гадать, но по чистой воде она не гуляла ни днем, ни ночью. Кроме сазанов, в водохранилище было много мелкого сома, а также караси белые до двух кило, небольшие лини и золотые караси. Конечно, были щуки, но крупной мы ни разу не встретили. Есть неплохие окуни и красноперки, но и их, в сравнении с той же Астраханью, совсем немного.
С утра в самый последний день нас опять отпустили на охоту, а все остальные занялись хлопотным делом – сворачиванием лагеря и сборами в дорогу. Дмитрий повез нас на новые места. Вот тут-то и приключилось со мной, пожалуй, самое сложное за всю подводную карьеру блуждание по тростниковым джунглям. А дело было так.
Первого сазана я нашел недалеко от чистой воды в тростнике. Потом вылез на внутреннее открытое пространство, закрытое крышей из всплывших тростниковых корней. Под крышей из-за прорех в ней было не совсем темно, и в какой-то момент я успел заметить уходящий во мрак чей-то большой хвост. Решил, что это хороший сом – уж очень место для него подходящее. Поднырнул и последовал к ближайшей в том направлении прорехе. Просунул в нее трубку и не успел отдышаться, как на меня вылетает хороший сазан. Прямо передо мной делает крутой разворот и... получает стрелу. Попадание оказалось удачным, и второй сазан пристроился к первому на кукане.
Плавать под крышами и так-то не просто, а когда из одной отдушины приходится стартовать к другой в полной мути, поднятой сазаном и мною, то действуешь в значительной мере наугад. Вскоре я выбрался из-под крыш, но не в тростник с водой, а на кучи сухого тростника. Я думал, что перелезу его и окажусь снова в воде. Увы, за первыми кучами были вторые, а за ними просто заросли тростника без воды.
Здесь необходимо обрисовать картину происходящего. Температура обычная – где-то под 40 градусов жары. На мне годичная семерка «Сарган». На поясе и на плечах вместе с сазанами без малого 30 килограммов. Имея в руках трубку с маской и ружье, ползти по сплетениям тростника почти невозможно: без конца цепляются грузы и рыба. Надо отпускать ружье или маску, отцепляться, вновь подбирать снаряжение в руки и ползти дальше. Но через метр все повторялось вновь. Потом я пробовал мешающие маску и ружье проталкивать подальше вперед и свободными руками помогать продвигаться. Полз на животе, потом повернулся на спину и пробовал отталкиваться ногами. Эффективность такой работы измерялась сантиметрами и метрами, а затраченные усилия – пудами.
С меня пот валил градом, дышал я «как паровоз» и потому очень скоро понял, что ползком вернуться мне точно не удастся. Снял ласты, попробовал встать. Продвинулся буквально пару метров и убедился, что с таким дополнительным грузом, равным почти половине собственного веса, да еще с постоянно цепляющимся прочим снаряжением, мне и пешком далеко не уйти. К тому же обе руки заняты, а третьей и четвертой руки, которыми можно было бы раздвигать тростник, у меня не было. Надо освобождать руки имеющиеся. Я это и сделал: бросил все снаряжение и ружье...
Под ногами было сухо, и я теперь не так проваливался в сплетения тростниковых стеблей. Со всех сторон меня окружал четырехметровый сухой и очень густой тростник – впечатление, будто находишься в карцере. В эту стену я всовывал обе руки, раздвигал ее и пролезал. И так метр за метром. Я хорошо помнил направление ветра. Однако верхушки тростников надо мной то вовсе не шевелились, то слегка раскачивались. Направление ветра определить можно, но он ведь и смениться мог? Утренний ветер один, а в полдень, когда все вокруг раскаляется солнцем, движение воздушных масс вблизи воды и земли запросто могло смениться. Солнце. Оно стояло почти в зените, и я опять же помнил, где относительно него находится открытая вода. Двигался я, ориентируясь на солнце, оставляя его за спиной справа. Друзья с лодки отозвались на мой крик один или два раза, как только я вылез из-под крыш. Потом я их уже не слышал.
Большая физическая нагрузка, помноженная на жару, отбирала последние силы. Сердце, похоже, переместилось в голову и громко стучало в ушах и висках. Руки уже не подчинялись и не могли заламывать жесткие стебли тростника, отчего я все больше и больше натыкался на них лицом. В какой-то момент мне попалась лужа размером полметра на метр и глубиной сантиметров 15–20. Я плюхнулся в нее, стал заливать холодную (?!) воду под шлем и в гульфик, разгоняя потом под костюмом прохладу. Вода в луже моментально превратилась в черную жижу, но это меня остановить не могло. Эту жижу после короткого отдыха я вновь заливал под костюм, обливал ею лицо и голову. Шлем я к этому времени опустил. Все это мне напомнило поведение кабанов, которые вот так же в жару любят валяться в прохладной грязи. Однако надо было идти дальше. Не без труда, цепляясь за пучки тростника, я встал, взглянул на солнце и стал ломиться дальше.
Еще дважды мне попадались спасительные лужи. Одну и лужей назвать нельзя: так, словно след огромного ботинка, заполненный водой. В него я засовывал лицо, ладонями вычерпывая жижу и поливая голову. Я не первый раз плутаю. Бывало это в тростниках, в тайге, в болотах, и главное, чему я научился при этом – не бояться и не паниковать. Вот и в этот момент я рассуждал трезво: выйти я все равно выйду, но в данной ситуации мне следовало больше всего опасаться теплового удара. В жизни я его еще не испытывал, но чувствовал, что это может произойти в любой момент.
Наверное, где-то в середине этого бесконечного пути меня осеняет мысль: время перевалило за полдень, значит, и солнце перешло на другую часть небосвода! Выходит, я иду не туда, а почти в противоположную сторону! Меняю направление так, что солнце теперь светит мне в правый глаз. И на этом новом направлении через полчаса пути слышу крики друзей. По опыту знаю, что перекрикиваться в таких условиях можно метров за 150–200, а это очень большое расстояние: радоваться рано, и ни в коем случае нельзя ускоряться. Как назло, давно не попадаются лужи... Завалившись на плотную сухую стену, даю себе короткий отдых и принимаю решение освободиться от рубахи. Понимаю, что это будет стоить мне многочисленных царапин, но оттянет момент теплового удара, который, по всем человеческим понятиям, должен был бы уже наступить. Прежде чем снять рубаху, появилась и такая, бредовая на первый взгляд, мысль: а что, если в момент, когда рубаха будет на голове, у меня не хватит сил ее окончательно стянуть? Но – стянул. Бросил ее тут же, а сам полез дальше.
Да простит меня читатель за столь долгое описание не такого уж и продолжительного путешествия. Как выяснилось, я шел, продирался и полз два часа. (Строго говоря, писать «путешествие» нельзя, ибо я не толь- ко «шествовал», но и полз, и уж точно никакого «пути» там не было.) А охотники, прочитав эти строки и восприняв ощущения от первого лица, причем не надуманные, а живые, непременно приобретут опыт, который может им пригодиться.
<p;">Развязка этого события для меня наступила, когда я еще в сознании и здравом уме плюхнулся в глубокую воду на краю тростниковых джунглей. Друзья с лодки меня увидели, что-то спрашивали, даже шутили и смеялись, но я им ответить не мог: надо было хотя бы отдышаться и справиться с дыханием загнанного зверя. Потом я переполз оставшиеся кочки и уже у борта лодки, проглотив остатки воды из бутылки, вновь растянулся на поверхности.
На берегу нас заждались, никто не сомневался в том, что что-то случилось. Встал вопрос, что делать с моим брошенным снаряжением: совсем бросать или все же выручать? Идти можно либо в сапогах, что неудобно, либо, как и я шел, в носках и ботах. На всю компанию нашлась одна лишь пара бот, и использовать ее взялся Саша Кочубей (верно говорят: друзья познаются в беде). Надо было и мне идти, иначе он мог бы сбиться с проломленной мною тропы. Мы надели камуфляжные тканевые костюмы, бейсболки на головы, вернулись на лодке в исходную точку и, спрыгнув с лодки в воду, полезли.
Идти в таком облачении, да уже по проломленной тропе, было в тысячу раз легче. Несмотря на это, мы с Сашей дважды садились передохнуть и перевести дух. Мой друг оценил весь путь в 1–1,5 километра, а я – в тысячу или полторы метров. Вроде бы одно и то же, а какая огромная разница! За час двадцать довольно легко преодолев это расстояние, мы вновь были в лодке. Мы вернули мне любимые ласты, эксклюзивную маску с диоптриями, самодельную трубку с клапаном, самодельный пневмат, вот уже 13 лет безотказно мне служащий, с подствольным фонарем, любимую грузовую плиту с ножом, поясом и двумя куканами. Согласитесь, лишиться всего этого в одночасье было бы слишком большой утратой.
Понимая, что фактически из-за меня всей нашей команде пришлось попереживать и не в лучшую сторону корректировать планы, я принес свои публичные извинения. Однако никто не стал меня корить: во-первых, я был среди них самый старший, а во-вторых, это был День Военно-Морского флота, которому я отдал 33 года своей жизни.
На этом, можно сказать, наша подводно-надводная одиссея по Казахстану закончилась. Мы оцениваем ее как весьма положительную. Но главный ее плюс в том, что теперь у нас в отношении Казахстана планы куда как более обширные. Первая в будущем сезоне поездка уже намечена на 3–4 января на незамерзающие каналы.